Мои публикации

            Прежде, чем начать говорить о любовной сублимации в контексте стихотворения «Незнакомка» А.Блока, хотелось бы вкратце рассказать о тех мыслях, которые навели на эти рассуждения.

По Лакану любовная сублимация это место встречи наслаждения и желания. Условием этого служит отсутствие объекта. Приводя, как пример любовной сублимации, куртуазную любовь, он говорит о том, что субъект обращается в любовном порыве к пустому месту, лишенному объекта, а вокруг объекта создается некий «изолирующий барьер».  Таким образом, отношения строятся с местом Другого. Высшим даром в куртуазной любви - говорит Лакан -  является знак приветствия Другого как таковой и ничего больше. Примечательно, что даму, Domnei , вокруг которой возникает такой ореол свечения Другого, часто называли в мужском роде - Mi Dom, что означает «Мой господин».

             Место объекта, Domnei, открывающего врата к Другому или иллюзию того, должно обладать качествами, отличающими его от повседневности и возвышающими над ней. Поэтому  Domnei не из простого сословия, а из знатной фамилии, желательно королевских кровей, что само собой делает его ближе к цели.

Куртуазная любовь, как означающее, возникла в эпоху, когда уважение к женщине, обожествление и, тем более, свобода женщины не существовали в поле языка как опыт освоения нового символического порядка. Вполне логично то, что осваивать этот новый порядок стали, в первую очередь, люди, профессионально занимающиеся словом – куртуазные поэты.

              Как сказал Лакан: «Куртуазна любовь была, по сути, поэтическим упражнением, способным обыграть ряд определенных тем условного, идеализирующего характера, ничему реальному и конкретному в жизни не отвечавших…».

              Трудно подвергнуть сомнению тот факт, что прежде, чем наступят какие либо качественные изменения в обществе, должны произойти изменения в головах, прежде всего, той части общества, которая является авангардом на пути эволюции. В этом контексте куртуазная любовь может считаться предтечей эпохи Возрождения.

               Поиски истины через исследование собственных чувств - характерная черта поэтов любого времени. Ключевой вопрос – где она находится?  В этом контексте хотелось бы, в качестве примера любовной сублимации, рассмотреть стихотворение А. Блока «Незнакомка», в котором  в итоге поэт находит истину.

               Возникновение или «материализация» незнакомки происходит на фоне означающих, среди которых находится расщепленный субъект: пьяные окрики, детский плачь, женский визг…  Со слов Лакана воспеть даму в той роли, в которой наделила ее поэзия, невозможно, не создав вначале окружающего и изолирующего барьера, но и незнакомка в стихотворении возникает не сразу. Изолирующий барьер строится из означающих, далеких от идеализации, что может напоминать обстановку, при которой возник первый опыт куртуазной любви. Отвращение к ним провоцирует отказ от объекта.  Дальше происходит очень тонкий момент, связанный со встречей поэта со своим отражением в стакане с вином:

«И каждый вечер друг единственный

В моем стакане отражен

И влагой терпкой и таинственной

Как я, смирен и оглушен…»

                  Смиренно и оглушено он встречается со взглядом Другого. Эта встреча без посредничества объекта, утратившего на мгновение свою ценность. Происходит невероятное событие, безобразная картина принимает свой истинный вид:

«И каждый вечер, в час назначенный

(Иль это только снится мне?),

Девичий стан, шелками схваченный,

В туманном движется окне…»

                   Зеркало выполняет роль предела, который нельзя перейти. Вполне объяснимо, что отразившаяся от отражения на дне стакана, описанная поэтом убогая анаморфоза,  превращается в прекрасную незнакомку, которая является ничем иным, как местом встречи наслаждения и желания, местом нечеловеческого партнера:

 «И странной близостью закованный,

Смотрю за темную вуаль,

И вижу берег очарованный

И очарованную даль…»

               И вполне естественным, при этом, представляется поэту источник истины:

«В моей душе лежит сокровище,

И ключ поручен только мне!

Ты право, пьяное чудовище!

Я знаю: истина в вине.»

             Что ж, истина, как, впрочем, и ее поиски, очень индивидуальна, но боюсь, что то соприкосновение с Другим, которого куртуазные поэты достигали без особого труда, а поэты начала 20-го века при помощи вина, в наше время доступно только при помощи более радикальных средств или недоступно вовсе.

Резюмировать  хотелось бы метафорой Лакана о том, что появление куртуазной любви подобно возникновению фантазма при виде шприца, в котором находится кровь из чаши Грааля. Однако всем известно, что чаша сия пуста…

От автора: Случайно попала на глаза статья о судьбе, содержание которой вызвало сопротивление. Задумался о своем понимании этого явления. Решил поделиться, хотя чувствую, что немного сыровато еще...

       Когда мы говорим о судьбе, в этом чувствуется некоторая доля обреченности и беспомощности перед всемогуществом чего то неосознанного, что повелевает нами. Само слово отсылает нас в наших размышлениях к идее о предначертанном и неотвратимом. Мы сами себе, при этом, кажемся песчинками мироздания, ничтожными и бессильными.

      Мы испытываем эти чувства, потому что они нам знакомы. А если знакомы, то когда мы успели с ними познакомиться?

       Вероятно тогда, когда мы были слабыми и беспомощными и ничего не знали о внешнем мире. Конечно же, я говорю о состоянии, которое испытывают младенцы в первые дни после рождения. Материнские руки перемещают новорожденного в пространстве, но он еще не понимает, что это руки. Он чувствует тепло материнского тела, когда его прижимают, чтобы приласкать или накормить, чувствует грудь и молоко, поступающее в него с каждым глотком, но пока не осознает источник и не управляет процессом. В этот период нашего существования для нас мать это воплощение всемогущества. Мать это судьба! Мы беспомощны в ее руках и пока не можем влиять на нее. Это как раз тот случай, когда наша судьба вертит нами как хочет. Но постепенно все меняется, развиваясь, ребенок осваивает способы манипулирования своей матерью. Инструмент манипулирования – голос. При помощи него проявляется недовольство или желание. Появляется ощущение всемогущества, малышу кажется, что он может управлять своей матерью. Но вскоре он, испытывая судьбу на прочность, испытывает и первые разочарования в своем всемогуществе. На смену иллюзии о всемогуществе приходит чувство, которое, во взрослом состоянии, мы ощущаем как неотвратимость событий. Неотвратимость – это воля матери.

       Следующий этап – отец, который появляется на горизонте сознания и рассматривается ребенком как инструмент, при помощи которого можно добиться своего вопреки судьбе, взяв его в союзники. Иногда это удается, а иногда твой союзник встает на сторону твоей судьбы и ты испытываешь разочарование, но ощущение того, что есть сила, при помощи которой ты можешь повлиять на свою судьбу, остается в тебе навсегда. Пример отца, способного, по своей воле, повелевать судьбой, заразителен и вызывает желание к подражанию.

     Если человек и способен выбирать себе судьбу, то этот выбор напрямую связан с выбором ребенком своих будущих родителей, если конечно такое возможно. Отношение к судьбе, способность переживать ее удары формируется у человека в первые годы жизни, под влиянием, в первую очередь, матери. Затем, под воздействием культурной среды и преобладающих в окружающем обществе понятий о мироустройстве, чувство неизбежности и неотвратимости событий, сформированное в раннем детстве, проецируется вовне, как и, связанное с фигурой отца, ощущение всевышнего

От автора:

Если смотреть вдаль, то две параллельные прямые, в конечном итоге, сойдутся...

  Вопрос веры присутствует перманентно в сознательной жизни человека, но за верой всегда присутствует тень сомнения, даже тогда, когда вера проявляется фанатично. Столь же фанатично может проявляться и неверие.

               На всю жизнь запомнил, как умирал мой дед по материнской линии. Прожившего 76 лет, когда то разбитного мужика, вырастившего и воспитавшего семерых детей, я запомнил в свои 14 лет как сухого, почти ничего не видящего старика, курившего папиросы «Север» на лавочке у калитки под березой, росшей возле самого дома. Он решил умереть на майские праздники, когда, по традиции, в доме собиралась вся наша многочисленная родня. Все уже знали это и ждали его любимого сына, который ехал из Новокузнецка и без которого дед умирать не хотел. Кто то из родни, наверное бабушка, отыскала старый нательный крестик и попыталась надеть его деду на шею. Дед в гневе, уже из последних сил, отказался. Так и умер на руках у приехавшего сына без креста. Прожив тяжелую, полную страданий жизнь, он не верил, что там кто-то есть, потому что, если бы был, то, по мнению деда, он бы не допустил этих страданий. Не допустил бы несправедливости, царящей в этом мире. Тело деда похоронили, а его неприкаянная душа поселилась во мне своими сомнениями.

             В этой истории, на самом деле, кроме отрицания существования объекта веры, присутствует еще и обида за свою жизнь, за существующую несправедливость. А если есть обида, то значит, есть нечто, ставшее ее причиной. Или некто. Отрицание подтверждает наличие объекта отрицания, что, собственно, не секрет. Вся полемика складывается вокруг объекта, либо образовавшейся, ввиду его явного отсутствия, пустоты. Конфликт между верующим и неверующим это все равно, что спор между двумя индивидами, один из которых страдает фобией, а другой паническими атаками. Одному, как бы, хорошо известен объект страха, а другой с ним, как бы, не знаком, но страдают, при этом, оба. Причем оба, в своем споре, далеки от истины, что, собственно, и является причиной их страданий.

           Объект веры для верующего, в моем понимании, это, в первую очередь, объект страха, с которым есть способ договориться. Если выполнять определенные, принятые в таких случаях, действия, по отношению к этому объекту, то тревожность понижается. В свою очередь, отрицание объекта веры так же может понижать тревожность, ведь если нет объекта, то и бояться некого. Однако, отрицание одного, уже само по себе, является верой в отрицание.

           Вопрос, почему одному человеку выгодно верить, а другому выгодно не верить заставляет задуматься о природе этого феномена и, тем самым, переводит рассуждения из плоскости философии в плоскость психологии. Которая, в свою очередь, переводит способность верить, либо отрицать в разряд симптомов.

           Наличие веры, либо ее отсутствие, как симптом, определяется из порядка символов, которые ставятся в приоритет и являются означающими для субъекта и из отношения к ним. Отношение, в свою очередь, выражает стремление в удовлетворении желания той части психики субъекта, к названию которой точнее, чем лакановский Другой ничего больше не подходит.

          Если для удовлетворения желания Другого необходимо отрицание, то субъект отрицает, но не самого Другого, а его символические репрезентации, как не удовлетворяющие желанию. Поскольку субъекту жизненно необходима связь с Другим, то отрицание одних репрезентаций приводит к поиску других. Так, например, отрицая существование бога, можно начать верить в силу науки или коллективное бессознательное.

          Если для удовлетворения желания Другого нужна вера, то субъект верит и, через веру поддерживает связь с ним.

          Ирония в том, что в обоих случаях, принимая одни репрезентации Другого и не принимая другие, мы стремимся приблизиться к нему и одновременно разрушаем эту связь.

                                                                                         Шестериков Олег Николаевич

  Главным внешним отличием психоаналитического сеанса от других видов психотерапии является наличие кушетки. Классическая позиция: пациент лежит на кушетке, психоаналитик сидит в кресле, вне зоны видимости пациента.

       Осознание того, что придя на прием к психоаналитику, придется лежать, приводит некоторых в замешательство и не редко заставляет делать выбор в пользу другого вида психотерапии.

       Однако, некоторые клиенты, по истечении определенного периода времени посещения кабинета психоаналитика, делают это с удовольствием и без дополнительного приглашения.

       Поговорим еще раз о причинах, по которым на сеансе психоанализа пациентам предлагается лечь на кушетку, возможно, это поможет развеять страхи потенциальным клиентам.

       Прежде всего, горизонтальная позиция анализируемого значительно облегчает аналитический процесс как для анализанта, так и для аналитика. Такое искусственное ограничение моторных функций способствует стимулированию вербализации мыслительного процесса.

     Далее, в процессе продолжения терапии, анализант привыкает к такому положению и у него появляется ощущение безопасности, обусловленное зафиксированным положением в пространстве как его самого, так и психоаналитика, так как метод не предполагает других вариантов, кроме тех, которые сложились между конкретным анализантом и его аналитиком.

     На бессознательном уровне кушетка является символом вытесненных желаний и влечений, которые привели анализируемого в кабинет аналитика. Отсюда и чувство тревоги, которое она вызывает. Не желание лечь на кушетку трактуется психоаналитиком как сопротивление к осознанию наличия вытесненного и должно подвергаться анализу.

     Анализируемый, благодаря тому, что ограничен в своем восприятии расположением на кушетке, слышит только голос психоаналитика и это способствует развитию переноса, который является одним из инструментов в терапии.

         Кроме того, помимо причин, обусловленных методом, есть причины, объясняемые проблемами комфорта. Согласитесь, не всем психотерапевтам, в силу причин личного характера, удобно работать в позиции глаза в глаза по несколько часов в день. Иногда возникает потребность поправить одежду или прическу, что бывает, порой, неудобно сделать, при пристальном взгляде анализанта. В результате, это мешает сосредоточиться на проблеме и вредит терапии.

                                                                                              Шестериков О.Н.

             Кто сказал, что человек должен усердно работать изо дня в день и лишь тогда он будет счастлив и почему все в это поверили? Может быть потому, что повседневная суета до седьмого пота заполняет существующую пустоту в душе, которая, если остановиться, наваливается своей многотонной неизвестностью и вдавливает в асфальт. И ты уже не ты, а мокрое пятно на тротуаре, через которое, спотыкаясь, брезгливо переступают спешащие, как и ты поверившие в этот постулат, люди. А ты лежишь и растерянно смотришь на грязные подошвы, серые стены домов и хмурое небо, извергающее дождь, который постепенно смывает тебя в городскую канализацию. Тебе хочется собрать свои 80% жидкости из которой, по мнению ученых, состоит человеческое тело, в это самое тело и рвануть вперед, через лужи, лишь бы продолжать движение ради самого движения. Никому не хочется быть лужей и отражать чужую обувь и все, на что открывается вид снизу. Всем хочется быть сверху. Потому что, чем выше, тем больше возможностей воспользоваться некими благами. Речь идет не о самих благах, а именно о возможности ими воспользоваться. К чему, опять же в результате занятости, прибегают редко или вовсе не умеют делать. Таким образом, возможность это то, при помощи чего человек пытается заполнить существующую в его душе пугающую пустоту.

              Один, относительно успешно, создает возможность и с ее помощью избегает встречи с пустотой. Другой, не найдя в себе сил для этого, сливается в канализацию. Первый вариант симпатичнее, но и он не лишен изъяна, потому что рано или поздно наступает момент, когда пустота прорывается сквозь выстроенную возможностью стену и появляются вопросы, типа: «А нафига мне все это?». Возникает ощущение того, что что-то в этой жизни упущено, либо сделано не так, как было бы правильно. Хобби, спорт, рыбалка или двухнедельная поездка к морю если и помогают, то не на долго, а то и наоборот, обостряют чувство пустоты бытия. Бег не прекращается, досуг тоже «на бегу». Надо как можно больше успеть за отведенное для отдыха от повседневной деятельности время – больше и разнообразней экскурсий, впечатлений, секса, алкоголя… Так сказать использовать возможность пока не навалилось. А все чувствуют, что рано или поздно навалится и, если не раздавит, то бока намнет прилично. Так и живут в ожидании под девизом: «В этой жизни надо все успеть попробовать!». И пробуют, ныряя с головой в море человеческих страстей и возможностей! А из моря есть только два выхода – либо на дно, либо на берег и каждый самостоятельно выбирает для себя подходящий вариант. Кто-то решил идти до конца и исчез с радаров в глубине, а кто-то очнулся на берегу – мокрый, в иле и песке и с привкусом соли во рту – наелся! Наелся и обратно не хочет. Сидит и сушится на ветру, потрепанный и напуганный в одиночестве. Пустота оказалась сильнее и обратила возможности человека против самого человека и вот он сидит и чувствует себя песчинкой на берегу пустоты, которая накатывается на него тяжелыми солеными волнами. В голове колом стоит вопрос из русской классической литературы: «Что делать?».

            А действительно, что делать? Как поступать в таких случаях?                                                    

            Придумать себе другую цель и все заново - жизнь на бегу, пока снова не очнешься в прибрежном песке или собственных экскрементах, если вообще очнешься?                                                              

            Отменить свою старую жизнь, все бросить, бежать в теплую страну, набить кришнаитскую или буддисткую татуху на теле и бездельничать на деньги от сдаваемой в аренду квартиры, сливая себя в канализацию?

              Как жить не убегая?

              Все очень просто! Запоминайте! Для этого необходимо…                                                                                        

              А что для этого необходимо уважаемый читатель? Вот конкретно для тебя? Я тебя не знаю и не видел ни разу в жизни. На твоей аватарке вместо фотографии полевой лютик. Но я точно знаю, что здесь ты не из праздного любопытства. Ты еще не ушел на дно и не слился в канализацию и очень не хочешь этого. Ты здесь, потому что ищешь помощи. Но вот парадокс, каждый раз, когда тебе предлагают эту помощь, ты бежишь от нее быстрее ветра, потому что так устроен. Такова «заложенная в детстве психическая модель твоего поведения». Стало скучно? Уже проходил? Это очень симптоматично. От того, что нагоняет тоску, хочется избавиться, убежать. Так и бегаем по кругу. Кто-то бежит «от», а кто то «на». «Осенний марафон» какой то!

             Хорошо, когда бежишь не один, есть с кем словом перекинуться, опять же поддержит, если споткнешься. Раз уж мир так устроен, что все куда то торопятся, бегут, то уж лучше бежать не одному, лучше в компании. Веселее!

             Как ты думаешь?

Шестериков О.Н.

      Психоанализ появился в результате отказа австрийского психиатра Зигмунда Фрейда от лечения больных гипнозом. Основателя психоанализа не удовлетворил тот факт, что гипнотическому воздействию поддаются не все его пациенты и результаты внушения имеют срок действия. Симптом, который удавалось убрать при помощи гипноза, вскоре замещался другим.

     Были сформулированы новые, уникальные взгляды на структуру человеческой психики и взаимодействия между собой ее составляющих. На основании этого предложено собственное толкование сновидений и материала, полученного от пациента во время психоаналитического сеанса.

     Психоаналитические техники, открытые З. Фрейдом, позволили специалистам определять причину психического расстройства и, воздействуя на нее при помощи психоанализа, добиваться положительных результатов, в результате чего исчезали симптомы заболевания и менялось в лучшую сторону качество жизни пациента.

     При помощи психоанализа удается скорректировать психическую модель поведения пациента, сформированную еще в раннем детстве и влияющую на мотивацию и выбор в течение всей жизни.

     Проблема, предъявляемая пациентом психоаналитику для лечения, диагностируется как симптом, ключ к заболеванию.

     При помощи метода психоанализа успешно поддаются лечению такие психические проблемы, как: фобии, депрессии, тревожные состояния, стрессовые состояния, проблемы личного и сексуального характера, семейные проблемы.

     Обязательным атрибутом классического психоанализа является кушетка, на которую предлагается на время сеанса прилечь пациенту. Психоаналитик же находится вне поля зрения. Такая позиция пациента и психоаналитика позволяет наиболее эффективно добиться желаемого результата.

     Психоаналитическое лечение требует регулярности и длительности. Эти два фактора обеспечивают выздоровление и стабильное состояние пациента после его окончания. З. Фрейд в свое время практиковал регулярность посещения кабинета психоаналитика не менее 4-5 раз в неделю, но в наше время, ввиду большой занятости пациентов, оптимальным считают регулярность в пределах 3 раз в неделю. Поддерживающая терапия обеспечивается посещением 2 раз в неделю.

       Что касается длительности лечения, то стоит отметить, что для того, чтобы достичь ощутимых и устойчивых результатов, необходимо провести на кушетке не менее полугода. Не редки случаи когда к психоаналитику ходят 3, 4 и более лет, и дело здесь вовсе не в том, что специалист искусственно «привязывает» к себе пациента, а наоборот, метод направлен на проработку привязанностей, называемых в психоанализе переносом, что в перспективе дает устойчивость прошедшего анализ к разного рода психологическим манипуляциям, применяемыми не очень чистыми на руку деятелями от психологии, гадалками, экстрасенсами и представителями различных конфессий.  

       Подготовка психоаналитика позволяет ему предоставить помощь в размере одной консультации, если обратившийся не готов работать в режиме регулярного посещения кабинета. В таком случае это будет психологическая консультация с оценкой проблемы с позиции психоанализа. Соответственно, рекомендации, полученные на такой консультации, могут отличаться от рекомендаций специалистов других направлений.

    Следует особо отметить фактор самопознания, который сопровождает психоаналитическое лечение. Обнаруживая у себя качества, о которых не подозревал ранее, человек открывает для себя новый, параллельный мир бессознательного, который, тем не менее, оказывает огромное влияние на его реальность.

    Шестериков О.Н.